Определение владения

На первом месте среди правомочий собственника находится владение. Это не случайно: не зря великий немецкий юрист XIX в. (и почетный профессор Императорского Санкт-Петербургского университета) Рудольф Иеринг называл владение «форпостом собственности».

Именно владение вещью как в обычном представлении о праве собственности, так и на практике представляет собой первейшее следствие наличия у лица права собственности. Термины «владение» и «право собственности» в разговорном языке употребляются обычно как синонимы: вспомним часто встречающее в объявлениях выражение «продается от владельца».

Однако, несмотря на то что собственник в большинстве случаев является владельцем, владение:

  • не только фактически может осуществляться не собственником
  • но и представляет собой самостоятельную категорию, не просто отличную от права собственности, но иногда и противопоставляемую ему.

Как утверждал римский юрист Ульпиан, «нет ничего общего между собственностью и владением» (Nihil commune habet proprietas cum possessione). Современный ГК Луизианы в ст. 481 также гласит: «Право собственности и владение вещью различны. Право собственности существует независимо от его фактической реализации и не может быть утрачено вследствие отсутствия такой реализации».

Элементом права собственности, частью триады правомочий собственника выступает не само владение как фактическое состояние, а правомочие владения, т. е. юридически обеспеченная возможность владеть вещью. Сама же категория владения, несмотря на кажущуюся простоту этого привычного в быту слова, является давней проблемой гражданского права. Как писал И. А. Покровский, «владение, несмотря на огромную литературу о нем, продолжает до сих пор оставаться одним из труднейших отделов гражданского права».

  1. Прежде всего, в континентальной цивилистике владение означает фактическое обладание лица вещью, т. е. обладание, рассматриваемое независимо от наличия или отсутствия у этого лица какого-либо права на вещь.
  2. В английском же праве владение традиционно считается правом на том основании, что владение защищается законом: «Если лицу предоставляется защита, это лицо обладает правом».

В континентальном праве категория владения до сих пор находится под сильным влиянием идей римского права, которое определяло владение при помощи двух критериев, равно необходимых. В первую очередь, должно наличествовать собственно фактическое господство лица над вещью – то, что называлось corpus possessions; кроме того, требовалось наличие и animus possessions, т. е. намерения лица владеть вещью. Animus possessions при этом должен был выражаться не просто в желании обладать вещью, а в намерении обладать ею именно как своей собственной.

Иными словами, для признания наличия у обладателя вещи animus possessions он не обязательно должен считать вещь своей собственностью по праву, но все же должен не признавать чьей-либо еще власти над вещью. Такой animus possessions есть, разумеется, прежде всего, у владеющего вещью собственника. Однако, кроме того, воля владеть вещью как своей есть и у лица, которое, добросовестно заблуждаясь, считает себя собственником (например, лицо купило краденую вещь); наконец, animus possessions есть и у недобросовестного субъекта, который незаконно завладел заведомо чужой вещью и не намерен возвращать ее (например, вор).

Все подобные лица с точки зрения римского права признавались владельцами; те же, кому недоставало animus possessions, считались лишь держателями вещи. Так, например, арендатор полагался держателем, поскольку обладал вещью на основании соглашения с собственником, т. е. не мог владеть вещью как своей.

Это разграничение имело большое значение. Хотя владение и не признавалось правом, оно защищалось специальным механизмом – владельческой защитой, в рамках которой лицо, утратившее владение, могло требовать его восстановления, ссылаясь лишь на факт утраты владения и не имея обязанности доказывать наличие какого-либо права на вещь. Кроме того, владелец-несобственник при некоторых условиях мог получить и право собственности.

Впрочем, правило о «двучленное владения» применялось не вполне последовательно: римские юристы считали владельцами и некоторых лиц, у которых очевидно не было требуемого намерения обладать вещью как своею (например, залогодержателя, эмфитевта, прекариста и пр.). Видимо, это можно объяснить тем, что эмфитевт был просто практически собственником, залогодержатель имел конкурирующий с собственником интерес и т. д.

Такой относительно сложный подход к пониманию владения сохранился в некоторых правопорядках. Например, Гражданские кодексы Испании (ст. 430) и Аргентины (ст. 2351–2352) разграничивают владельца и держателя по критерию отношения к вещи как к своей.

В литературе справедливо порой указывается на искусственность определения animus possessions как намерения не признавать чью-либо власть над вещью в принципе в любой момент времени. Лучший пример – арендатор. Арендатор, мол, признает то обстоятельство, что по окончании срока действия договора аренды он должен выдать арендованную вещь собственнику; тем самым он признает власть собственника над вещью. Между тем animus possessions арендатора может быть обнаружен в том, что до тех пор, пока договор в силе, он не признает власть собственника над вещью. «Наниматель не признает ничью власть над вещью в течение срока договора», – пишет об этом Холмс.

В то же время при принятии ГГУ от такой конструкции предпочли отказаться, указав в § 854, что владение вещью приобретается установлением фактической власти над нею, т. е. требуется только corpus possessions; об animus и вовсе не упоминается. На это решение оказали влияние работы Р. Иеринга, который писал о том, что всякое фактическое обладание вещью независимо от характера воли обладателя должно считаться владением, если только законодатель в силу каких-либо практических соображений не объявил данного владельца держателем.

Наше право не знает критерия animus possessions, поэтому арендатор, например, признается владельцем арендованной вещи. Между тем в некоторых случаях отношение к вещи именно как к своей имеет значение.

В частности, одним из условий приобретения вещи по давности владения является владение вещью именно как своей; как разъяснили нам высшие суды, владение имуществом как своим собственным означает владение не по договору.

По этой причине ст. 234 ГК РФ не подлежит применению в случаях, когда владение имуществом осуществляется на основании договора (аренды, хранения, безвозмездного пользования и т. п.).

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)